«STARDUST» (1985 Г.)

Who is Mithun Chakraborty, running away from?

Он: Однажды Я собираюсь убежать в Гималаи и отдохнуть от своей жизни в горах.
Я: Ты вернешься через два дня.
Он: Нет, я стану «saniasy».
Я: Когда? Когда тебе будет восемьдесят?
Он: Нет, в один из этих дней.
Я: Ты шутишь. Он: Нет.
Я: Ты сумасшедший...
Он: Я устал. Я хочу быть один... Далеко от всего и от всех. Я хочу убежать далеко-далеко. Я очень, очень устал.


Слезы наполнили его глаза, угрожая пролиться на смуглые щеки. Его голос прерывался от эмоций. Я застал Митхуна Чакраборти погруженным по горло в депрессию.
Что удивило меня, так это то, что только пару дней назад Бенгальский Бабу был в неописуемо прекрасном настроении. Я заглянул к нему пентхаус рано утром. Митхун бодро отвечал на звонки, шутил с секретарем и играл со своим шестимесячным сыном Мимо. Он улыбался, когда мы садились в его кондиционированный автобус и ехали в Essel Studios. Митхун отдыхал на огромном сидении, включал какую-то музыку и дразнил меня, если я был впечатлен его новым стилем жизни. Мы продолжали легкую непринужденную беседу.
Хотя, оглядываясь назад, я признаю, что были моменты, когда Митхун погружался в раздумья, и некоторая грусть закрадывалась в его глаза. Тогда я об этом особенно не думал.
И только когда мы зашли в его гримерную и заказали кофе, произошла видимая трансформация в актере. Я никогда не узнаю, было ли что-нибудь, что я сказал, или фотообои от пола до потолка с живописными снежными шапками на горных пиках, задели какое-то больное место, что привело к упадку сил Бенгальского Бабу.
Его пальцы нервно ерошили волосы, Митхун выпалил: «Мне никогда не следовало жениться, я одиночка. Я не могу быть связан, задыхаюсь. Я должен быть свободен. Женитьба — это самая большая ошибка, которую я когда-либо совершал». Его глаза отражают его боль. Я спрашивал его, было ли, это. давление от попытки справиться с двумя женщинами - женой Йогитой и любовницей Шридеви, которое расстраивало его. Он пожал плечами: «Я не знаю». Серьезно подумав, он добавил: «Я не упрекаю никого за то, что я испытываю. Это ничья вина. Но я обнаружил одну вещь — это то, что брак не для меня. Этот shaadi ка chakkar - что-то, от чего мне следует убежать.
Намеревался ли он жениться вторично? «Нет, - улыбнулся Митхун печально, - Будь, что будет, хоть я и подавлен, но это то, что я никогда не повторю снова». Был ли он честен со Шридеви? После всего секс-символ Южной Индии была готова отдать все, включая собственную карьеру, чтобы выйти замуж за Митхуна. «Честен? — спросил Бенгальский Бабу возмущенно, - Был ли я честен с ней? Почему никто не спрашивает меня, был ли я честен с самим собой?» Он надулся на какое-то время. «Любовь и брак не для меня. Мне очень не везет в любви. Как-то, где-то, что-то всегда бывает не так».
Не балуя его, я спросил, был ли он ответственен перед самим собой за ту эмоциональную неразбериху, в которой он находится сегодня. Он любил Йогиту, когда женился на ней. Или как он потом утверждал. Когда он разлюбил свою жену?
Митхун молча на меня уставился. Я подстегнул его еще чуть-чуть. «Я до сих пор люблю ее» — сказал он, наконец. Больше для того, чтобы прекратить мои наглые вопросы, чем чтобы ответить на них.
Где потом появилась другая женщина? Чувствовал ли он ответственность по отношению к своей жене и ребенку?
Митхун виновато смотрел на меня. «Буду честным с тобой» — он шепотом посвятил меня в секрет, - «Я до сих пор не чувствую себя отцом. Я вдруг становлюсь очень отстраненным. Не знаю, что происходит со мной».
«Видишь ли, я очень чувствительный человек», - продолжает Бенгальский Бабу анализировать себя, - «Когда я люблю кого-нибудь, я становлюсь очень чувствительным по отношению к этому человеку. Хорошо это или плохо, я не знаю. Но, в конце концов, я испытываю боль из-за этого. Это всё моя вина». Он молчал целых пять минут, и я был уверен, что он бы расплакался.
Спасая нас обоих от замешательства, я попытался перевести нашу беседу на более легкие темы. Настроение Митхуна оставалось меланхолическим.
«Всегда так, - продолжал он, - когда я люблю человека очень глубоко и когда этот человек делает что-то, что мне не нравится, мне становится очень больно. И еще, я не могу сказать этому человеку, что он/она такого делает, что расстраивает меня, только потому, что боюсь причинить этим боль. Так я держу свою боль в себе, и она прожигает мои внутренности. Это лучший путь, я могу объяснить, как и что я испытываю. Ты понимаешь?»
Я отрицательно помотал головой. Он попытался снова.
«Я говорю не только о моей жене или о какой-то другой женщине. Я говорю обо всех, кто близок мне. Я никогда не знаю, отдают ли они себе отчет, насколько делают мне больно. Нет, я не жалуюсь. Это я. Я просто слишком чувствителен».
Я никогда не видел Митхуна таким до этого. Он всегда был душой компании, шутником на съемочных площадках, милым для всех героинь. Я сказал ему это. Он улыбнулся: «Это стресс говорит за меня. Вот причина, по которой я хочу убежать. Я купил бунгало на Madh Islands и стараюсь все свободное время проводить с самим собой».
Протестуют ли его женщины против этого? Мне показалось, я попал в точку. Митхун нахмурился. «Вот то, что я пытался сказать все это время. Почему ты думаешь, я сказал, что брак — самая большая ошибка в моей жизни? Ничего твоего, ни одной минуты твоей. Пожалуйста, я не хочу, чтобы кто-то неправильно понял Пинки. Она очень красивая женщина и очень хорошая жена. Это я - человек, которому трудно следовать нормам брака. Я чувствую себя в клетке, в западне».
Бенгальский Бабу продолжал объяснять, какой он хочет холостяцкий дом на Madh Islands. «Я хочу жить сам с собой. Я хочу быть один. Хочу иметь свой собственный мир. Если я буду продолжать жить в таком, темпе, то сойду с ума. Я хочу посидеть один и подумать. Я хочу времени поиграть с моими собаками, увидеть рассвет, побродить по пляжу, покопаться в саду. И чтобы делать все это, я ухожу из дома».
Я сказал ему, что он нуждается в каникулах. «Я удивлюсь, если это будет разрешимая проблема» — вздохнул он.
В этот особенный момент нетерпеливость Митхуна напомнила мне, что Винод Кханна испытывал до того, как вернулся в Rajneesh Ashram. Я спросил Митхуна, сидящего положив ногу на ногу и потягивающего свой забытый холодный кофе с отсутствующим видом, был ли я прав в сравнении.
«Не говори так, - запаниковал он, - мои продюсеры перестанут приглашать меня, и я окажусь на улице. Эта та катастрофа, от которой я сделаю все, чтобы уклониться. Пожалуйста…»
Его руки немного задрожали, и он поставил чашку с кофе на стул. «Я очень беззащитный человек. Ты удивишься, почему, ведь я имею много денег, крепкую семью, имя, социальный статус и т.д., почему я должен чувствовать незащищенность? Что ж, я не имел ничего, и мысли, что я могу все это потерять, загоняют меня прямо в ад! Эта беззащитность была введена в мои вены. Она бежит в моей крови, и я ничего не могу с этим поделать. Бывает время, когда я лежу и 4 часа пялюсь в потолок, пытаясь постигнуть, что все это действительно мое. И я не был пустозвоном, когда сказал тебе, что иногда я думаю, что все это сон. Я так пугаюсь потом. Я никогда бы не хотел быть снова бедным. Ты понимаешь меня? Может ты никогда не поймешь, потому что ты не можешь представить качество жизни, которую я вел в прошлом. Я не был хорош ни для чего. И поверь мне,- я компенсировал моим родителям и семье все это. Я сделал все, что мог для них».
Успех предполагает одобрение, и я делал все, от меня зависящее, чтобы вывести Митхуна из депрессии. Ему следует радоваться, что его «Pyar jhukta nahin» стал суперхитом, и продюсеры стоят в очереди за его дверью.
«Да, я один из немногих особенных людей в мире, - он энергично помотал головой, - Я много работал, чтобы стать тем, чем я стал сейчас. Сегодня имя Митхуна Чакраборти что-то значит. Я не Том, Джек иди Гарри. Эта моя жизнь - есть хит. Я сделал что-то для этого. Я не бессмертен; ноя уверен, что кто-то, где-то будет помнить меня, даже когда я уйду и умру. Когда история индийского кино будет написана, я определенно буду упомянут в ней. Может быть, то, что я испытываю — цена, которую приходится платить за положение звезды. Может быть, все это временно, может быть все это пройдет...»
Я сказал ему, что он должен сделать усилие, чтобы выйти из депрессии. «Это не легко, - вставил Митхун серьезно. Ты думаешь, мне нравится быть грустным? Ты думаешь, я получаю удовольствие в таком душевном состоянии? Я говорил тебе, это сводит меня с ума. Я пытаюсь вырваться от всего и от всех. Даже ценой боли. Я так запутался...»
Он пустился в объяснения, как его припадки депрессии продолжались целыми днями. И как все окружающие неправильно понимали его из-за этого. «Когда я чувствую себя подавленным, я замыкаюсь в себе, - сказал он эмоционально, - я не могу поделиться своими проблемами ни с кем. Если я сделаю это, я перестану быть «смеющейся опорой индустрии». Мешают ли эти настроения его работе? «Нет, - сказал он настойчиво, - фактически, я забываю все, когда нахожусь перед камерой».
Как по сигналу, вошел его режиссер Сунил Хингорани. Я был удивлен, увидев, как Митхун приветственно улыбнулся и принялся обсуждать с ним предстоящую дневную работу. Они переключились на снимаемые сцены, необходимые костюмы и тексты, которые надо было выучить. Митхун даже отколол пару шуток по поводу продюсерских расходов. На какой-то момент Сунил покинул комнату, выражение лица Митхуна переменилось. «Знаешь, что я думаю? - спросил он тихо, - я никогда не позволю моим персональным травмам быть головной болью моих продюсеров. Я профессионал. Я буду губить себя, но никогда не позволю кому-то страдать из-за меня».
Вдруг я сообразил, что мы говорим уже почти два часа, и Митхуна давно ждут на площадке. Я виновато собрал свои вещи и встал уходить. У меня защемило сердце, когда я услышал прощальный крик Митхуна: «Молись за меня! Мне нужны все ЕГО милости!»

Прочи Бадшах

Статьи о Митхуне Чакраборти
lovemity.narod.ru
Напишите мне